«Режиссером я точно не смогу стать» — думала я, выбирая куда поступать: на режиссерский или на сценарный во ВГИК (Всероссийский Государственный [теперь уже] Университет Кинематографии им. С.А.Герасимова). Выбрала сценарный, потому что к тому моменту многие годы про себя знала, что умею писать, а слово «режиссер» внушало благоговение и страх.
Я стала профессиональной сценаристкой. Написала первый полный метр, диалоги для каких-то не слишком впечатляющих сериалов, но чувствовала, что работать «на телеке» не хочется. Хочется делать что-то свое, молодежное и независимое. Так я стала автором и продюсером личных и коротких веб-сериалов «Это я» и «Я иду искать».
У «Это я» — три сезона с общим хронометражем в час, у «Я иду искать» — пилот и сезон с общим хронометражем в 30 минут. Я собрала команду молодых кинематографистов и с минимальным бюджетом (по началу из собственного кармана) мы взялись за дело. После первого же сезона «Это я» удалось найти финансирование на второй, а на третий собрали с помощью краудфандинга — даже не на платформе, а просто через соцсети, по друзьям и коллегам, которым нравилось то, что мы делаем.
Проект был про молодость в Москве: девчонку лет двадцати трех, ищущую себя в большом городе. Про дружбу, любовь, самореализацию. В общем, он был в каком-то смысле про меня. А вдохновил меня, кстати, не Girls Лены Даннем, как может показаться, а веб-сериал High Maintenance, сделанный супружеской парой на свои деньги. Я тогда подумала: если они могут, то почему я не могу?
Веб-сериалы в России тогда только начинали развитие, а мы были буквально ледоколами, пробивающими им путь в мир серьезного кино. В своих проектах поначалу я делала буквально все: от подбора костюмов до поиска актеров (потом, к счастью, научилась делегировать и нашла самых лучших друзей и коллег, которые стали частью команды). Но режиссером не была. Было ощущение, что мне не хватает знаний, умений, технической подкованности, видения, чтобы даже попробовать.
Вся эта история длилась несколько лет, но денег, конечно, не приносила. Поэтому я пошла работать сценаристкой анимационных детских сериалов. Переход из игрового в анимацию случился как-то логично — мне все еще не хотелось работать «на телеке» с большими дядями на сериалах для НТВ и России-2 (а платформы тогда только начинали свое развитие). В анимации рабочая обстановка была спокойнее и приятнее. Я выбрала ее.
Отучилась на курсах по анимационной сценаристике и начала движение в этом направлении. Первый проект был «Машинки» питерской студии «Да», а потом благодаря веб-сериалам я познакомилась с шеф-редактором «Союзмультфильма» (встретились на первом фестивале веб-сериалов в Нижнем Новгороде). Она меня позвала на студию, и я стала писать «Оранжевую корову». Дальше проекты потянулись один за одним: «Крутиксы», «ДиноСити», «Три кота» и много-много других.
Работа сценаристкой сильно влияла на мое самоощущение. Сценаристы вообще редко видят на экране то кино, которое они написали или даже хотели написать. Это нормально, это часть профессии. В сериальной анимации сценарист и вовсе не творец, а часть индустриальной машины: выпускать тексты надо в определенном тайминге, придумывать их, опираясь на заранее прописанные правила мира сериала, любой детский контент имеет массу ограничений, плюс особенности анимационного производства накладывают еще больше ограничений.
Не хочу сказать, что это была скучная работа, вовсе нет, просто совсем не чистое творчество. Это всегда процесс подстраивания своих идей под гайдлайн проекта и под видение режиссера. От всего этого в голове стали появляться мысли: хочу ли я постоянно делать что-то для других, но никогда для себя? Хочу ли я подстраиваться под чужое видение и не иметь возможности повлиять на финальный результат? Вопросы повисали в воздухе, сценарии и правки шли друг за другом, ничего не менялось.
В 2017 году я узнала о таком понятии, как документальная анимация. Легендарная режиссерка документального кино и создательница школы документальной режиссуры Марина Разбежкина стала арт-директором фестиваля «Рудник» в Свияжске.
Что такое документальная анимация, понять просто — это буквально анимация не про выдуманные, а про реальные истории. Они могут быть личными или социальными, про родственников или про чужих людей, про природу или про воспоминания. Как оказалось, отличие документальной анимации от классической — в объеме свободы вокруг этого направления. Может быть, потому что оно относительно новое (особенно в русскоязычном пространстве) и не про деньги.
Фестиваль «Рудник» казался мне очень вдохновляющим местом, куда ездили многие знакомые режиссеры и пробовали себя в док.анимации. Я мечтала, но боялась. Точнее, даже не думала, что могу туда поехать. Я пишу тексты: не умею анимировать или рисовать, не леплю из пластилина, не умею нормально монтировать. Я не режиссер.
В 2022 году я уехала из России. Эмиграция — это очень сложно. Она проверяет тебя на прочность со всех сторон. Особенно с самой уязвимой: кто ты на самом деле за пределами своей зоны комфорта? В какой-то момент мне показалось, что я совершенно потеряла себя. И тут моя давнишняя знакомая, режиссерка и преподавательница, работавшая в том числе и на фестивале «Рудник», Соня Горя, выложила приглашение на ее курс по документальной анимации. Она предлагала за несколько месяцев онлайн-созвонов и самостоятельной работы сделать маленькое анимационное кино про то, что волнует. Требования? Это может сделать каждый. Звучало привлекательно и как будто с минимальным уровнем социального давления. Не фестиваль, не большой показ, не какое-то обучение с именитыми людьми из индустрии, а маленькая группа для таких же начинающих. Я вписалась.
Группа почти полностью состояла из людей, которые работают аниматорами, дизайнерами, анимационными режиссерами, в общем, умеют работать руками. Первая мысль была снова негативная — «у меня не получится, потому что я этого не умею, а анимация вся про создание изображения, а не текста». Но благодаря Соне и ее рассказам про документальную анимацию (и показам примеров) довольно быстро я поняла, что навык работы с материалами, раскадровкой, монтажными программами и т.д. и т.п. — все это не так сложно. Есть много вариантов, как подогнать этот процесс под себя и свои навыки. А вот что действительно важно — это иметь идею и обладать навыками тайм-менеджмента, чтобы доделать фильм до конца и не зависнуть на половине.
Соня предложила нам сделать фильм о том, что нас волнует. И хотя я сценаристка, оказалось, что после многих лет работы на других, рассказать минимальными художественными средствами (ведь я не умею ничего делать руками), что меня волнует — это очень трудная задача. Идеи, которые приходили первыми, быстро умирали, их становилось скучно развивать. Более сложные идеи — не реализовать.
Было страшно утонуть в потоке размышлений, но так ни на что и не решиться. Оказалось, чтобы быть режиссером собственного фильма, в первую очередь, нужна смелость говорить с самим собой и докапываться до самых глубинных переживаний. Документальная анимация — это отличный медиум, чтобы начать это делать. Она не давит на тебя ограничениями, а наоборот — открывает возможности.
Я наконец сформулировала идею — фильм про злость, которая годами не находила выхода. Злость в нашем обществе считается неприемлемым чувством. Ее не принято выражать и поощрять в детстве, потом в школе или институте, затем на работе. Злость копится в нас, подтачивая изнутри. Я это отлично чувствовала. На момент создания фильма я злилась на много что — в том числе на себя за то, что так долго не рисковала быть режиссером, не делала собственных проектов.
Недели съемок фильма были одними из самых интересных и радостных за тот год. Анимационный стол я сделала из полки и коробки. Телефон прикрутила леской к микрофонной палке. Снимала днем, со светом из окна, потому что искусственного не было. Соня показала программу, в которой можно делать стоп-моушен, показала разные техники: работа с бумагой, с коллажами, с предметами. Особенно много она уделяла внимания материалам, которые непосредственно имеют отношение к нам: фотографии, стикеры, билеты из кино, какие-то лично нам дорогие предметы — вот такие штуки делают док.анимацию особенно достоверной, пронзительной и тонкой.
В док.анимации часто рассказывают про болезни, про стигму, связанную с ними, про потерянных и найденных родственников, про потерянных и найденных друзей. Это часто очень маленькие истории без большого смысла или выводов. Они про наблюдение за жизнью, собой и людьми вокруг нас.
Идея док.анимации, как я ее понимаю, в том, чтобы приблизить анимационный медиум к более широкому кругу потенциальных авторов. Часто именно из-за сложности в производстве и дороговизны анимация бывает уделом либо больших коммерческих студий, либо маленьких производств, где работают фанатики дела. В этом смысле анимация гораздо менее демократична в современном мире, чем игровое или документальное кино.
Мой фильм получился максимально честным. С плохим стоп-моушеном (на какой способен человек, делающий его первый раз), с пятном на матрице телефона, с неидеальным монтажом, зато идеальным звуком, потому что его мне сделал мой друг — профессиональный звукорежиссер и саунд-дизайнер. Но главное, это было первое за многие годы творчество, которое я сделала только для себя и про себя.
И это такая свобода! Быть режиссером такого кино — это не сложное бремя с кучей обязанностей, это возможность наконец скинуть с плеч все обязательства перед другими и работать в собственное удовольствие. Уникальный терапевтический опыт для взрослого человека, что-то из детства. Этот опыт помог мне, хотя бы временно, справиться со злостью на себя. Открыть в себе новые черты и снова поверить, что я могу не только писать для чужих миров, но и придумывать свои.
Если у вас есть возможность пойти учиться на какой-то курс, где вы будете делать проект только для себя — я искренне советую не отказывать себе в удовольствии. Все мы по уши в заботах и рабочих делах, но такие развлечения возвращают радость и веру, что в жизни есть место простому развлечению.
Отдельно я хочу сказать спасибо группе, с которой училась. Это редкое удовольствие быть в компании людей, готовых слушать и поддерживать тебя. После учебы и выпуска фильма я решила, что обязательно сниму еще один. Может быть, на этот раз подойду к его производству более основательно, но точно не буду делать из этого какую-то серьезную работу. Пусть режиссура анимации станет для меня пространством свободы, а не новой работой с ее обязательствами и ожиданиями от самой себя. Этого мне и в сценаристике хватает.
Если вдуматься, наши фильмы были сделаны буквально «из сора», но какого важного: бумага для выпечки, наклейки, старые обертки, журнальные коллажи и личные фотографии. Мне кажется, такие проекты, нужны, чтобы снять со слова «режиссер» мифический и страшный флер — и наконец признать, что режиссером может быть каждый. Нужна только идея. И, конечно, немного тайм-менеджмента.
Обложка: Бера Гуляй
