Как появилась идея запустить подкаст про документальное кино?
Надя: Это была моя идея — и сначала подкастом занималась я одна. Я режиссёр документального кино и такой «блогер на минималках» — не только снимаю, но и рассказывают о своем опыте, делюсь наблюдениями, разбираю свои ошибки. И мне постоянно присылали в директ вопросы, связанные с документальным кино, — как найти героя, с чего начать, как монтировать, какой выбрать микрофон, часто отправляли свои идеи и просили дать комментарий. И я подумала, что будет правильнее не отвечать каждый раз на одни и те же вопросы, а записать подкаст, в котором я разберу самые популярные из них и отвечу всем сразу.
Ещё одна причина появления подкаста — после 24 февраля я почувствовала, что мне очень хочется делать что-то полезное, помогать людям.Изначально я думала, что это будет просветительский проект — я писала сценарии для каждого выпуска, разбирала в них теоретические топики. Например, первый выпуск был про то, как снять документальный фильм. Но потом формат изменился — я стала приглашать в подкаст гостей и обсуждать с ними документальное кино.
Когда вы начинали, вы не думали, что и так уже выходит слишком много подкастов про кино?
Надежда: Я человек с продюсерской жилкой, и перед тем, как запустить подкаст, провела исследование рынка. Были либо заброшенные подкасты про документалистику, либо подкасты про кино в целом — с отдельными выпусками, в которых гостями были документалисты. Ни одного специализированного подкаста про документальное кино не было.
Николай: На самом деле, про документальное кино не так много информации. Я закончил ВГИК, у меня в дипломе написано «режиссёр документального кино, педагог», но, к сожалению, из программы, которая у нас была, я мало что мог использовать – такого, что я видел в фильмах, которые мне действительно нравились, и на фестивалях.
Когда я работал над своим дебютным фильмом «Чермет», некоторые вещи я сделал по наитию – как правильно на самом деле, я не знал. И я вдруг понял, что мне не хватает информации про документальное кино, которая находится в свободном доступе.
У меня огромное количество вопросов к действующим режиссёрам. В том числе достаточно сложные, не «база» — про философию, про этику, про образное мышление: например, как сделать образ не пошлым, а поразительным, лёгким к просмотру. Эти вопросы мне очень хочется задавать режиссёрам — и благодаря подкасту я могу это сделать.
Надя: Кстати, надо рассказать, как в «Оки Доки» появился Коля! Когда вышел первый сезон подкаста, я поняла, что мне нужен соведущий, более подкованный в теоретических вопросах, имеющий профильное образование. Я пригласила Колю, с которым мы познакомились после премьеры «Чермета» в 2020 году, и он согласился.
Николай: Да, я был обеими руками за! Я подключился к подкасту со второго сезона – и вот уже 8 выпусков мы вместе записали.
Надя: Кстати, Ксюша, наш продюсер, присоединилась к проекту еще до Коли.
Ксюша: Да, мы с Надей вместе уже завершали первый сезон. Я на тот момент около пяти лет занималась независимым клубом документального кино OPIA — мы делали его в Москве и немножко успели свозить по России. После 24 февраля мы приостановили показы, потом я переехала. За то время, что я занималась клубом, я успела привыкнуть к докповестке, она стала частью моей жизни. Благодаря «Оки Доки» я смогла вернуться к док-истории, почувствовала, что не теряю связи с ней — для меня это было очень важно.
Как вы выбираете, кого пригласите в подкаст?
Надя: Выбор героя всегда определяется абсолютнейшим интересом к человеку. Сначала я приглашала тех, с кем уже была знакома, чьи фильмы видела. Первым героем был как раз Коля, потом я позвала оператора Лизу Попову, которая сняла фильм «Год белой луны». Потом журналистку Алину Герман — она рассказала о том, как общаться с людьми, располагать их к себе, это очень важный навык для документалистов. Кстати, мы зовём не только режиссеров-документалистов, но и фотографов, операторов, режиссеров рекламы и так далее.
Дальше я стала приглашать людей, с которыми до этого не была знакома. Например, Настю Завадскую и Влада Бахановича я позвала после того, как посмотрела фильм «Бездомный с киноаппаратом». Я узнала, что у них вышел мокьюментари-сериал про инопланетян — и подумала «Боже, я хочу об этом поговорить!».
Кроме того, у нас появляются спонтанные герои — например, так произошло с Женей Милых. Когда проходил фестиваль документального кино Beat, нам в телеграм-канале оставили комментарий — пригласите режиссера фильма «Артём и Ева», интересно, как он два года снимал порнозвезд. И мы такие: «Да не вопрос!». И пригласили Женю (смеется).
Коля: Мы зовём людей, которые нам искренне интересны, которые вдохновили и удивили нас, либо нам понравилось их кино. Но это не просто так — «А давайте его позовём и поболтаем». У нас конкретные вопросы и запросы ко всем героям, которых мы приглашаем.
Когда мы обсуждаем следующий выпуск, мы такие: «Окей, с Сашей Салман про экспериментальное кино мы уже поговорили, с Дмитрием Калашниковым про ‘фаундфутадж’ (буквально «найденная пленка», жанр псевдодокументального кино — прим. ред.) поговорили, с Сергеем Строителевым про фотографию поговорили. Давайте теперь позовем того, кто расскажет нам, как строится документальный театр. Кто хорошо в этом разбирается? Кстати, хорошая идея, надо обсудить ее в команде! (смеется)
Ксюша: Мы про кругозор, подкаст — это своего рода мозаика, большой конструктор, собранный из историй очень разных людей. У «Оки Доки» есть образовательные цели, конечно, но мы балансируем между интеллектуальными, профессиональными задачами и человеческими потребностями в коммуникации.
О чём говорите с героями?
Николай: Мы готовим какое-то количество вспомогательных вопросов для того, чтобы ввести героев в курс дела. Но основной костяк вопросов, такие «якоря» разговора — это то, что интересует конкретно нас. Например, ты проснулся и думаешь: «Хочу снимать видеодневники! Но я никогда этим не занимался, как они вообще выглядят? Можно ли снять один дневник, или нужно, чтобы их быть много? Какой профит можно получить от видеодневников?» И так далее. И в итоге подобные вопросы и ложатся в основу того, о чем мы говорим с героями.
Надя: В какой-то момент, когда мы начали вести второй сезон подкаста, мы поняли, что у наших выпусков есть определенный вайб. Мы не только говорим о кино, но и вспоминаем истории из жизни, обсуждаем, что у кого произошло с прошлого выпуска, чему мы за это время научились, что посмотрели.
Мне кажется, это очень подключает слушателей! Коля уже упоминал выпуск с Сашей Салман про экспериментальное кино, который мне очень нравится. И так получилось, что мы в нём очень много говорили о сексе: Коля поделился своей историей, Саша своей. Я своей не стала делиться — оставила её для последнего выпуска сезона (смеется). Но после этого к нам на канал набежали какие-то непонятные ребята, которые стали нас хейтить — писали, что нам надо переименоваться в секс-подкаст, спрашивали, когда мы уже снова начнем говорить про документалистику. Но, на секундочку, это был суперинформативный выпуск, из которого очень много чего можно узнать про экспериментальное кино.
Ксюша: Наша концептуальная рамка, если так можно сказать, — это не только разговоры про кино и фестивали, истории успеха, награды и так далее. Это очень простые, часто наивные человеческие разговоры — про любовь, отношения, переезды, травмы, терапию. Мы обсуждаем многое, что, как, наверное, кажется на первый взгляд, лежит за пределами киношной темы. Но на самом деле в работе документалиста это очень важно, потому что определяет, что человек снимает и как он снимает.
Надя: Именно! Наш подкаст про документалистику, а документалистика — это про жизнь, в ней есть и секс, и депрессия, и какие-то психологические трудности, и много чего ещё.
Почему запустили краудфандинговую кампанию на Френдли?
Надя: Наш подкаст — это некоммерческий проект, денег он не приносит, мы все делаем на энтузиазме. Наверное, надо пояснить подписчикам, что подкаст — это не хобби, какой-то приятный досуг, как книжку почитать, а реальная работа. И у каждого из нас есть две–три работы помимо него.
Надо договориться с героем о времени записи, подготовиться к выпуску — для этого мы проводим ресерч о наших героях, смотрим их фильмы. Однажды к нам приходила Даша Слюсаренко, и мы перед встречей посмотрели ее сериал, который идет несколько часов. Но после того, как беседа состоялась, работа над подкастом не заканчивается. Чтобы разговор было интересно слушать — без пауз и слов-паразитов — нужно его смонтировать. Нужны чистка звука, тизер-трейлер выпуска, его описание — это все требует времени.
На что именно вы собираете деньги?
Надя: Мы с Колей сразу договорились, что будем бесплатно заниматься подкастом. Но мы не можем выполнять всю работу — например, взять на себя монтаж. Поэтому у нас в команде появился режиссер монтажа. На монтаж уходит много времени и сил, режиссеры, работавшие с нами, серьезно выкладывались — и их усилия должны оплачиваться. Донаты, которые нам приходят, уходят на то, чтобы заплатить им.
Кроме того, у подкаста есть продюсер, которая помогает нам договориться с героями, искать площадки для распространения, занимается продвижением, ей также нужно платить.
Если бы нас регулярно поддерживали, мы могли бы эти деньги расходовать на рекламу в других пабликах, продвижение — рассказывали бы об «Оки Доки» другим людям, которые, как и мы, на всю голову влюблены в док.
Плюс мы пробуем разные форматы — например, когда подкасту исполнился год, мы сделали видеовыпуск. До этого слушатели нам писали, мол, хотим посмотреть на вас вживую, увидеть, как вы общаетесь. И если бы у нас были донаты, мы могли бы чаще экспериментировать и записывать видео.
Мы не меркантильные пупсики, которые как скруджи-макдаки купаются в золотых монетах. Когда нам присылают донаты — даже небольшие — это всегда ощущается как огромная поддержка. Это такая форма сказать: «Вы клёвые, вы делаете важное дело! Я не купил сегодня себе половину стакана кофе, а поддержал вас 100 рублями!» И у нас сразу появляется в миллион раз больше моральных и психических сил продолжать делать подкаст.
Документальные фильмы, которые советуют посмотреть создатели подкаста «Оки Доки»
Коля:
«ВМаяковский», 2018, режиссер Александр Шейн
Фильм про Владимира Маяковского, который построен удивительным образом — в нем органично соединяются три вида кино: экспериментальное, документальное и игровое. И вместе с тем это абсолютно зрительское кино, которое очень легко смотреть.
У фильма очень интересная концепция: сегодня мы не можем понять, как жил Владимир Маяковский, потому что мы живем в другой реальности, в других обстоятельствах, при другом политическом строе, сейчас всё работает по-другому. Единственное, что мы можем сделать, чтобы его понять — наложить на сегодняшний день события из жизни Маяковского. Это потрясающая, очень сложная картина, которая, на мой взгляд, заслуживает огромного признания.
«Сон объял её дом», 2017, режиссер Скотт Барли
Меня абсолютно восхитил этот фильм, произвел сильное эстетическое впечатление. В нём нет слов, это история про погружение в изображение, в визуальный язык. И его надо смотреть в полной темноте, с хорошим звуком и желательно на большом экране.
В фильме потрясающая работа с атмосферой, с образами. И самое главное, что он очень живописный – в буквальном смысле, изображение больше похоже на живопись, чем на кино. Ты смотришь и понимаешь, что изображение для тебя непривычно, длительность кадров непривычна, звук непривычен. И эта непривычность абсолютно тебя захватывает во время просмотра — как будто оказался в стране, в которой совсм другие традиции: попал в Индию или в Африку, и не понимаешь, что происходит вокруг.
Надя:
«Американское убийство: Семья по соседству», 2020, режиссер Дженни Попплуэлл
Это фильм, снятый по всем канонам Netflix — с говорящими головами, интервью и так далее, но его просмотр оказался для меня эмоциональным потрясением.
Это фильм об убийстве, совершённом, как следует из названия, в Америке. И ты с самого начала знаешь, кто убийца, и на протяжении всего фильма смотришь за психологическими изменениями внутри человека, который пытается сделать внутри вид, что это не он.
Самый мощный момент в фильме — когда мы видим по камере наблюдения, что сидит человек, входят двое полицейских и все в этом помещении знают, что он убийца — а он знает, что они знают. В этой сцене такое напряжение, что оно просто просачивается через экран.
Для чего же мы смотрим кино? Чтобы получать эмоции. И если нужно встряхнуться, какую-то негативную эмоцию в себе поднять, это лучший фильм для того, чтобы это сделать.
«Осколки звёзд сорвутся с неба и исчезнут», 2018, режиссер Петр Старостин
Этот фильм видеограф Петр Старостин снял о своей семье, о своей маме. Он начинается со сцены, в которой мёртвая мама режиссера лежит на полу — её не стало, она погибла. И на протяжении всего фильма раскрывается, какой она была, почему она стала таким человеком. Я не буду спойлерить, но в фильме очень мощная развязка, она такая сильная за счёт своей простоты. А после того, как фильм показали на Artdocfest, там началась дискуссия про этику в документальном кино, насколько в нем можно показывать труп.
И мне кажется, что этот фильм стоит посмотреть тем, кто хочет начать снимать, но думает, что перед этим нужно пять лет отучиться в универе. Пётр Старостин — изначально видеограф, не режиссёр — сейчас он, возможно, уже режиссёр, — но при этом у него получилось снять хорошее кино. И это очень вдохновляющий пример. И хороший фильм для понимания того, что такое вообще документальное кино, как на самом деле легко его делать из всего, что тебя окружает.
Ксюша:
«Приднестровье», 2019, Анна Эберн
Это один из моих самых любимых документальных фильмов — кино про подростков, которые проводят лето, купаются в речке, бегают по полям, ползают на заброшки, у них складываются отношения друг с другом.
Фильм предлагает очень близкий и интимный взгляд на то, что с ним происходит — невозможно не погрузиться в него, не почувствовать себя рядом с героями.
Это совершенно очаровательное в своей простоте кино. С одной стороны, кино для летнего вечера, а с другой стороны, на мой взгляд, вечное кино.
«Я тебя люблю», 2011 «я тебя не люблю», 2012, режиссеры Павел Костомаров и Александр Расторгуев
Когда я впервые посмотрела эти фильмы, я совершенно очумела от дерзости того, как это сделано, от предельной честности всех, кто участвовал в их производстве. Меня просто поразило, что люди, которые сами себя снимали, согласились на эту гигантскую авантюру. Как играючи они обращались с камерой, как они чувствовали, что нужно снять и как это сделать.
Мне кажется, эти фильмы — зрительский опыт, который точно нужно испытать. После него отпадет вопрос про диапазон возможностей документального кино как вида искусства.
